Анна Фролова: «Город без наркотиков» — это образ жизни. Ухта. №128-129 от 23-07-2011

Анна ФроловаВ конце июня Анна Фролова стала членом Общественной палаты Коми. Не так давно (после трагической смерти мужа) она заняла место президента благотворительного фонда «Город без наркотиков» и продолжила дело Павла. Сама Анна никогда наркотики не употребляла. Но сегодня проблема наркомании для нее не пустой звук. После знакомства с Павлом Фроловым, по словам девушки, она на многое стала смотреть иначе.

— Став президентом благотворительного фонда «Город без наркотиков», что нового вы привнесете в его работу? Или будете продолжать деятельность в том направлении, которое задал Павел?

— Будем продолжать работу в том направлении, в котором двигался фонд, потому как опыт большой и результаты налицо, причем серьезные. Есть те, кто успешно прошел реабилитацию. Такого эффекта не ожидали даже врачи. Ребята восстанавливаются, ведут нормальный образ жизни. Ну и конечно, наша жизнь не стоит на месте. Прогресс идет вперед. И мы будет вносить что-то новое. Сейчас мы договорились с некоторыми психологами, они будут выезжать в центр. Начнем внедрять какие-то новые программы реабилитации. Мы сейчас были в Сочи, там успешно занимаются арт-терапией.

Одним из серьезных направлений в нашей работе считаю социальную адаптацию. Потому что многие ребята начинают употреблять наркотики еще в 15 лет. В 20 они приезжают к нам на реабилитацию и по сути ничего не умеют делать. Им очень сложно жить в социуме.

Особое внимание мы уделяем профилактике, потому что намного легче предупредить болезнь, чем ее лечить.

— Почему решили заняться этим делом?

— Основная причина, по которой я решила продолжить дело мужа, это то, что я не могу его подвести. Не знаю, есть ли жизнь после смерти, но знаю точно, чем бы Паша занимался до конца своей жизни. К тому же, если честно, нельзя оставаться равнодушной к проблемам наркомании. Только представила на минутку: все, уехала, работаю и никого нет из ребят рядом, я бы очень скучала. Без них уже нельзя жить. Ведь это не какой-то кружок по интересам, не работа. Это твой образ жизни.

Потому что на протяжении всего этого времени, когда мы были с Пашей вместе, когда выезжали куда-нибудь, были одной большой дружной семьей.

— А не страшно было брать на себя такую ответственность? Ведь те ребята, которые работают в фонде, они сами пережили наркозависимость.

— Не страшно, потому что очень многому успела научиться у мужа. В некотором смысле ты живешь с этими ребятами. Такого, что мы не общаемся хотя бы день, нет. Они приходили к нам, оставались ночевать. К тому же у меня есть очень хорошие помощники. Это те люди, которые работали с Пашей. Они не оставляют меня. Мы идем рука об руку, и в любой момент они придут на помощь, они также трудятся и работают. Руслан (друг Павла) все время рядом.

— Как ваши родители относятся к вашей новой деятельности?

Когда случилась эта катастрофа с Пашей… Мои родители просто знают, насколько дорог был мне этот человек. В принципе перед тем, как мы познакомились, у меня не было планов оставаться в республике. Я собиралась уезжать. А потом Пашу встретила, и в один миг все как-то изменилось. Поначалу, может, родители и не одобряли, потому что у меня есть профессия, хорошее образование, и у них наверное были какие-то другие планы. Но так скажем, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало — именно таким было их восприятие. А сейчас их отношение к моей деятельности с каждым днем все лучше и лучше. Я познакомила маму с ребятами. Она увидела их отношение ко мне, увидела какие мы все сплоченные и дружные.

— Можно личный вопрос? Довольно распространенное мнение, что бывших наркоманов не бывает. Не страшно было связать жизнь с бывшим наркозависимым?

— Нет. Не страшно. Вы знаете, бывает, общаешься с людьми и постоянно какие-то недомолвки, подозрения. А Паша был настолько открытым человеком. Если у него возникали какие-то проблемы, он всегда об этом говорил напрямую. К тому же я видела, какой образ жизни для себя он выбрал.

Сейчас с мамой Пашиной живу — к ней переехала. Вот мы каждый вечер разговариваем, вспоминаем. Сложно конечно… Паши нет. Каждое утро просыпаюсь и вижу его фотографию. И начинается очередной день без него.

— А если вернуться к вашей деятельности. Сейчас вы в новом для себя звании и не только как президент фонда, но и как член Общественной палаты Коми. Вы как-то будете продвигать интересы фонда?

— Вы знаете, нас даже больше волнуют не интересы «Города без наркотиков», а проблема наркотизации современной молодежи республики. Сейчас государством принят ряд неких программ: будут создаваться государственные реабилитационные учреждения. В связи с чем нам часто задают вопрос: «Вы не боитесь, что вам работы не хватит?» Нет, мы этого не боимся, потому как знаем эту проблему изнутри и понимаем, что здесь работы хватит всем.

— В реабилитационном центре «Город без наркотиков» лечение проходит исключительно на добровольной основе. Насколько мне известно, самое серьезное наказание для ребят, это когда их выгоняют из центра. Сейчас же правительство рассматривает вопрос о принудительном лечении наркоманов. Как вы смотрите на такой подход?

— Считаю, что, в любом случае это будет иметь некий успех, потому что человек так или иначе, пусть даже и на время, оставит свою пагубную привычку. Но я уверена, что для того, чтобы кардинально изменить свою жизнь, должно быть прежде всего желание самого человека.

— «Город без наркотиков» будет продолжать лечить на добровольной основе?

— Пока да. Насколько мне известно, работа государственных учреждений в направлении принудительного лечения не регламентирована. Это все только планируется. В любом случае мы полностью поддерживаем ту политику, которую сейчас государство ведет в области борьбы с наркоманией. Мне кажется, что столько, сколько сейчас уделяется внимания этой проблеме, раньше не уделялось.

— Существует ли сегодня очередь, чтобы попасть в ваш реабилитационный центр?

— На сегодняшний день там находится около 70 человек. А реабилитационный центр способен принять до 100 желающих. Так что очереди никакой нет.

— А как вы относитесь к обязательному тестированию школьников на предмет употребления наркотика?

— Лично я положительно отношусь, потому что если человеку нечего скрывать, то ничего страшного в этом нет. А если ребенок употребляет наркотики, то чем раньше станет об этом известно, тем легче будет ему помочь. Хотя у нас в фонде есть разные мнения.

— Многие боятся, что это будет клеймом для ребенка на всю жизнь.

— Боятся родители. Но им нужно переживать не о об этом, а о том, чтобы ребенок рос нормальным и здоровым человеком. А если он уже в школе употребляет наркотики, то рано или поздно это проявится. Это лишь вопрос времени.

— В ваш центр как раз попадают те ребята, которые самостоятельно справиться с наркотиками не смогли. Вы возвращаете их к жизни. Но покинув стены центра, им надо устраивать свою жизнь и прежде всего найти работу. Сложно им устроиться?

— Нелегко, конечно, но возможно. Мы им помогаем, даем какие-то рекомендации. Мы несем за них некую ответственность. Сначала их берут на испытательный срок, потом если все хорошо, оставляют. Бывает, конечно, что ребята не справляются. Но таких случаев, к счастью, меньше.

— В центр попадают уже довольно взрослые люди, у которых есть дети. Часто от них отворачиваются их близкие, да и родительских прав их лишают. Удается ли бывшим наркозависимым после реабилитации вернуть себе свое положение в обществе?

Расскажу такой случай: девушка приехала к нам в центр на реабилитацию. Помимо наркозависимости у нее были очень большие проблемы со здоровьем. На тот момент ее дочери было 7 лет. Но родительских прав девушка уже была лишена, и ребенок жил в приюте. Представляете, после реабилитации она добилась восстановления своих прав на ребенка. Сейчас они уже второй год живут вместе — счастливая семья. Когда мы с Пашей были на суде, представитель опеки говорила, что за 18 лет ее практики это был первый случай, когда мать — бывшую наркоманку восстанавливают в родительских правах. В основном, ни для кого не секрет, наркомания часто заканчивается летальных исходом, не до детей там. А она молодец. Несмотря на то, что ей было очень тяжело. Это отсутствие работы, на которую ей естественно пришлось устроиться и серьезные проблемы со здоровьем. И она все это выдержала. Я на самом деле в шоке была. Везде, куда бы она ни приходила, ей отвечали отказом. А она все равно шла вперед. Мы помогали, конечно, как могли, но многого она добилась благодаря своей настойчивости.

— Помимо реабилитации и профилактики фонд занимался еще и отслеживанием работы аптек. Ребята находят наркоманов в тех точках, где они приобретают необходимые для изготовления дезоморфина препараты. Будет продолжаться работа в этом направлении?

— Работа не останавливалась. Она продолжается каждую среду и четверг. Наши координаторы выходят в города. Причем охватывается одновременно от трех до пяти аптек. Наши ребята раздают визитки наркозависимым, общаются с ними. Считают большой проблемой отпуск кодеиносодержащих препаратов. Дежурят. У меня у самой был случай в прошлом году, когда я просто, надев черные очки, попросила в аптеке 10 пачек димедрола, и мне их отпустили без рецепта по цене 20 рублей за пачку. А стоит он около трех рублей. Потом правда, насколько я знаю, в той аптеке этот препарат больше так свободно не продавали.

— Часто к реабилитационному центру люди относятся с опаской. Даже в сектанстве порой обвиняют.

— Да, в центре занимаемся в том числе и духовно-нравственным воспитанием. Но на сегодняшний день в России нет ни одной реабилитационной программы, если мы не говорим о медикаментозном лечении, которая бы не была основана на духовно-нравственных основах. У нас ребята ежедневно читают Библию в синодальном переводе. Но приезжают к нам ребята разных вероисповеданий. У нас есть случаи, когда и мусульмане успешно проходят реабилитацию в центре. Мы хотели бы привести святого отца в наш центр.

— А местные священнослужители идут с вами на контакт?

— С ухтинскими священниками у меня лично не было диалога. Но я думаю, это удастся со временем. А почему нет? Мы вот сейчас в Сочи были, и там выступал иеромонах Анатолий Берестов, которого считают легендой в лечении наркомании. Он проводил лекции, беседы, семинары. С одной стороны, вроде бы и человек духовный, но настолько он понимает эту проблему, что вызывает уважение.

— А есть какие-то планы, которые хотелось бы реализовать в самое ближайшее время?

— Мы хотим сейчас построить адаптационный центр. Начнем с Ухты, а потом и в других городах республики. Такой центр нам очень нужен. Сейчас время прохождения реабилитации у нас составляет год, но как только появится адаптационное учреждение, то срок сократится до 10 месяцев. Потом ребята два месяца будут находиться в адаптационном центре и затем уже возвращаться домой.

Беседовала Олеся Супряга

Фото: Олег Сизоненко

Возможно вам понравится...

Добавить комментарий